Служение Божественной Литургии возглавил благочинный Усть-Каменогорского церковного округа, настоятель Покровского собора г. Усть-Каменогорска иеромонах Силуан (Магилев). Отцу благочинному сослужили: настоятель Стефаниевского храма пос. Предгорное иерей Игорь Шагидевич, настоятель Иоанно-Предтеченского храма пос. Первомайское иерей Антоний Плотников, заведующий канцелярией Усть-Каменогорского епархиального Управления иерей Константин Дьяков, клирик Покровского собора г. Усть-Каменогорска диакон Кирилл Нарушин.
За праздничным богослужением молились прихожане храма-именинника и паломники из окрестных населенных пунктов.
Песнопения Божественной Литургии исполнял клирос Иоанно-Предтеченского храма пос. Первомайское.
Праздничная Литургия завершилась славлением пророку и Предтече Спасову Иоанну и прочтением перед его святым образом молитвы.
По окончании богослужения иеромонах Силуан поздравил отца настоятеля, духовенство и прихожан с престольным праздником и обратился ко всем молящимся со словами проповеди.
В день Преображения Господня Управляющий Усть-Каменогорской и Семипалатинской епархией Высокопреосвященнейший архиепископ Амфилохий посетил с Архипастырским визитом Спасо-Преображенский приход города Шемонаиха Восточно-Казахстанской области, где возглавил служение Божественной Литургии святителя Иоанна Златоуста.
Его Высокопреосвященству сослужили: благочинный Усть-Каменогорского церковного округа иеромонах Силуан (Магилев), настоятель Казанского храма посёлка Усть-Таловка протоиерей Роман Сычук, настоятель Преображенского храма иерей Антоний Плотников, секретарь епархии диакон Илия Кван, протодиакон Андрей Дудник.
За праздничным богослужением молились прихожане храма и паломники с соседних населённых пунктов. Песнопения праздника Преображения и Божественной Литургии исполнял хор приходской хор Казанского храма посёлка Усть-Таловка под управлением регента Н. Сычук.
После заамвонной молитве архиепископ Амфилохий освятил новые плоды. В завершение праздничной Божественной Литургии Владыка архиепископ поздравил настоятеля, духовенство и народ Божий с праздником Преображения Господня и обратился к прихожанам со словами проповеди. «Господь Иисус Христос вместе с Петром, Иаковом и Иоанном взошел на гору, и преобразился пред ними, явив Свою Божественную природу. Евангелие говорит нам об особой, необыкновенной, непривычной и неземной чистоте Спасителя в этот момент: «и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф. 17:2). Это сияние святости повергло учеников Христа в трепет и ужас, увидев его и услышав глас Бога Отца, «ученики пали на лица свои и очень испугались» (Мф. 17:6).
Испуг их вполне понятен даже спустя долгие века – человек порой не осознает, что помимо земного бытия с его привычными делами и заботами, напрочь лишенными какой-либо таинственности, существует и иная реальность, духовная, священная, исполненная Божественной славы и Божественного смысла. К этой реальности призывает Господь всех нас – познать Бога, преобразиться, освободившись от греха и порока, и соединиться с Основой жизни – Пресвятой и Животворящей Троицей, Единым Божеством.
Преобразиться – это изменить наш внутренний образ, жить в чистоте души и тела так, чтобы мы своим светлым лицом и добрым словом радовали наших ближних, находящихся, может быть, в большей скорби, чем мы сами. Соделаем же себя достойными видеть Фаворский Свет через Таинство Покаяния, через очищение себя от грехов и вместе с Церковью воскликнуть: да возсияет и нам, грешным, Свет Твой присносущный, молитвами Богородицы, Светодавче, слава Тебе» — из проповеди архиепископа Амфилохия.
После проповеди Владыка архиепископ пожелал всем собравшимся крепости духовных и телесных сил и спасения души. Праздничное богослужение завершилось братской трапезой.
Отцу благочинному сослужили: протоиер. Роман Сычук, настоятель Казанского храма пос. Усть-Таловка, иерей Игорь Шагидевич, настоятель Стефаниевского храма, пос. Предгорное, иерей Константин Акентьев, настоятель Трехсвятительского храма пос. Глубокое, иерей Антоний Плотников, настоятель Преображенского храма г. Шемонаиха, диакон Кирилл Нарушин, клирик Покроского собора г. Усть-Каменогорска.
За праздничным богослужением молились прихожане Казанского храма и паломники с окрестных населенных пунктов.
После заамвонной молитвы иеромонах Силуан с духовенством и молящимися воспели славление и вознесли молитву перед чтимой храмовой Казанской иконой Пресвятой Богородицы.
По окончании Божественной Литургии благочинный Усть-Каменогорского церковного округа передал настоятелю, причту и прихожанам поздравление Архиепископа Усть-Каменогорского и Семипалатинского Амфилохия с престольным торжеством и обратился к молящимся со словами проповеди.
When, while the lovely valley teems with vapor around me, and the meridian sun strikes the upper surface of the impenetrable foliage of my trees, and but a few stray gleams steal into the inner sanctuary, I throw myself down among the tall grass by the trickling stream; and, as I lie close to the earth, a thousand unknown plants are noticed by me: when I hear the buzz of the little world among the stalks, and grow familiar with the countless indescribable forms of the insects and flies, then I feel the presence of the Almighty, who formed us in his own image, and the breath of that universal love which bears and sustains us, as it floats around us in an eternity of bliss; and then, my friend, when darkness overspreads my eyes, and heaven and earth seem to dwell in my soul and absorb its power, like the form of a beloved mistress, then I often think with longing, Oh, would I could describe these conceptions, could impress upon paper all that is living so full and warm within me, that it might be the mirror of my soul, as my soul is the mirror of the infinite God!
O my friend — but it is too much for my strength — I sink under the weight of the splendor of these visions! A wonderful serenity has taken possession of my entire soul, like these sweet mornings of spring which I enjoy with my whole heart. I am alone, and feel the charm of existence in this spot, which was created for the bliss of souls like mine.
I am so happy, my dear friend, so absorbed in the exquisite sense of mere tranquil existence, that I neglect my talents. I should be incapable of drawing a single stroke at the present moment; and yet I feel that I never was a greater artist than now.
When, while the lovely valley teems with vapor around me, and the meridian sun strikes the upper surface of the impenetrable foliage of my trees, and but a few stray gleams steal into the inner sanctuary, I throw myself down among the tall grass by the trickling stream; and, as I lie close to the earth, a thousand unknown plants are noticed by me: when I hear the buzz of the little world among the stalks, and grow familiar with the countless indescribable forms of the insects and flies, then I feel the presence of the Almighty, who formed us in his own image, and the breath of that universal love which bears and sustains us, as it floats around us in an eternity of bliss; and then, my friend, when darkness overspreads my eyes, and heaven and earth seem to dwell in my soul and absorb its power, like the form of a beloved mistress, then I often think with longing, Oh, would I could describe these conceptions, could impress upon paper all that is living so full and warm within me.
When, while the lovely valley teems with vapor around me, and the meridian sun strikes the upper surface of the impenetrable foliage of my trees, and but a few stray gleams steal into the inner sanctuary, I throw myself down among the tall grass by the trickling stream; and, as I lie close to the earth, a thousand unknown plants are noticed by me: when I hear the buzz of the little world among the stalks, and grow familiar with the countless indescribable forms of the insects and flies, then I feel the presence of the Almighty, who formed us in his own image, and the breath of that universal love which bears and sustains us, as it floats around us in an eternity of bliss; and then, my friend, when darkness overspreads my eyes, and heaven and earth seem to dwell in my soul and absorb its power, like the form of a beloved mistress, then I often think with longing, Oh, would I could describe these conceptions, could impress upon paper all that is living so full and warm within me, that it might be the mirror of my soul, as my soul is the mirror of the infinite God!
O my friend — but it is too much for my strength — I sink under the weight of the splendor of these visions! A wonderful serenity has taken possession of my entire soul, like these sweet mornings of spring which I enjoy with my whole heart. I am alone, and feel the charm of existence in this spot, which was created for the bliss of souls like mine.
I am so happy, my dear friend, so absorbed in the exquisite sense of mere tranquil existence, that I neglect my talents. I should be incapable of drawing a single stroke at the present moment; and yet I feel that I never was a greater artist than now.
When, while the lovely valley teems with vapor around me, and the meridian sun strikes the upper surface of the impenetrable foliage of my trees, and but a few stray gleams steal into the inner sanctuary, I throw myself down among the tall grass by the trickling stream; and, as I lie close to the earth, a thousand unknown plants are noticed by me: when I hear the buzz of the little world among the stalks, and grow familiar with the countless indescribable forms of the insects and flies, then I feel the presence of the Almighty, who formed us in his own image, and the breath of that universal love which bears and sustains us, as it floats around us in an eternity of bliss; and then, my friend, when darkness overspreads my eyes, and heaven and earth seem to dwell in my soul and absorb its power, like the form of a beloved mistress, then I often think with longing, Oh, would I could describe these conceptions, could impress upon paper all that is living so full and warm within me.
When, while the lovely valley teems with vapor around me, and the meridian sun strikes the upper surface of the impenetrable foliage of my trees, and but a few stray gleams steal into the inner sanctuary, I throw myself down among the tall grass by the trickling stream; and, as I lie close to the earth, a thousand unknown plants are noticed by me: when I hear the buzz of the little world among the stalks, and grow familiar with the countless indescribable forms of the insects and flies, then I feel the presence of the Almighty, who formed us in his own image, and the breath of that universal love which bears and sustains us, as it floats around us in an eternity of bliss; and then, my friend, when darkness overspreads my eyes, and heaven and earth seem to dwell in my soul and absorb its power, like the form of a beloved mistress, then I often think with longing, Oh, would I could describe these conceptions, could impress upon paper all that is living so full and warm within me, that it might be the mirror of my soul, as my soul is the mirror of the infinite God!
O my friend — but it is too much for my strength — I sink under the weight of the splendor of these visions! A wonderful serenity has taken possession of my entire soul, like these sweet mornings of spring which I enjoy with my whole heart. I am alone, and feel the charm of existence in this spot, which was created for the bliss of souls like mine.
I am so happy, my dear friend, so absorbed in the exquisite sense of mere tranquil existence, that I neglect my talents. I should be incapable of drawing a single stroke at the present moment; and yet I feel that I never was a greater artist than now.
When, while the lovely valley teems with vapor around me, and the meridian sun strikes the upper surface of the impenetrable foliage of my trees, and but a few stray gleams steal into the inner sanctuary, I throw myself down among the tall grass by the trickling stream; and, as I lie close to the earth, a thousand unknown plants are noticed by me: when I hear the buzz of the little world among the stalks, and grow familiar with the countless indescribable forms of the insects and flies, then I feel the presence of the Almighty, who formed us in his own image, and the breath of that universal love which bears and sustains us, as it floats around us in an eternity of bliss; and then, my friend, when darkness overspreads my eyes, and heaven and earth seem to dwell in my soul and absorb its power, like the form of a beloved mistress, then I often think with longing, Oh, would I could describe these conceptions, could impress upon paper all that is living so full and warm within me.
